И без кожуха
Из сталинградских квартир
Бил «максим»,
И Родимцев ощупывал лёд…
А. Межиров
Только на первый взгляд кажется, что ратный труд командира и его штаба далек от стремительной атаки, дерзкого контрудара, танкового рейда, рукопашной схватки. Конечно, командир дивизии или полка, как правило, не врывается с автоматом в руках в траншею противника, не подрывает гранатами вражеских танков. Но его ум, воля, энергия всегда предшествуют ратному труду солдата. Ведь подвиг войск становится только тогда успешным и эффективным, когда наступление хорошо организовано, обеспечено, спланировано.
Юрий Матюхин, российский писатель
Передо мной лежат репродукции нескольких старинных фотографий. На них изображен Александр Ильич Родимцев (1905–1977) — герой Великой Отечественной войны. Британский историк Энтони Бивор, глядя на его портрет, назвал Александра Ильича «интеллигентом».
Он действительно похож на бронзовое изваяние советского инженера со станции «Площадь Революции» Московского метро. Но судьба уготовила А. И. Родимцеву путь военного. Еще подростком, когда в родное оренбургское село Шарлык в годы Гражданской войны вошли отряды красных кавалеристов, крестьянский сын Саша Родимцев однозначно решил для себя — буду таким, как они. Здесь вспоминаются слова, сказанные о А. И. Родимцеве маршалом В. И. Чуйковым: «Родимцев был обыкновенный, как все, и чуточку необыкновенный. Добрый к друзьям, но непримиримый к врагам своего народа. Как все русские люди. Бесхитростный и смекалистый, вокруг пальца не обведешь. Простодушный, сердечный, кремень, хоть огонь высекай. Покладистый и гордый, обидишь зря — не простит. Это был самородок народный!» В устах такого сурового и бескомпромиссного человека, каким был В. И. Чуйков, эти слова дорогого стоят.
Полковник А. И. Родимцев, командир 5-й воздушно-десантной бригады. Весна 1941 года
Герой Сталинградской битвы, генерал-полковник Александр Ильич Родимцев родился 8 марта 1905 года в селе Шарлык (ныне Шарлыкского района Оренбургской области).
Первая фотография А. И. Родимцева сделана в начале 1941 года, еще до войны. На ней мы видим молодого 36-летнего полковника с непослушной копной волос и волевым подбородком. Награды на левой стороне груди, в том числе и «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, — это «испанский след» в судьбе военного. А. И. Родимцев отправился добровольцем в Испанию, где в 1936 году произошел фашистский мятеж и началась гражданская война, почти сразу после окончания Московской объединенной высшей военной школы имени ВЦИК (ныне Московское высшее военное командное училище), в которую поступил еще в 1929 году, завершив срочную службу в рядах РККА. В Испании он пробыл немногим меньше года — с осени 1936-го по лето 1937-го, но испанские республиканцы еще долго помнили капитана Павлито (такой псевдоним был у А. И. Родимцева). Сначала Александр Ильич готовил пулеметные расчеты для войск республики. В этом деле он был незаменим: прекрасно владел пулеметами всех систем и даже мог, стреляя из этого оружия, выбить собственное имя на мишени. Однако вскоре его перенаправили из тренировочного лагеря в Альбасете под осажденный франкистами Мадрид, в помощь Энрике Листеру — командиру 5-го коммунистического полка. Это было именно то, о чем всегда мечтал Александр Ильич: попасть в «настоящее дело». Свое боевое крещение капитан Павлито запомнил на всю жизнь. Это была психическая атака марокканского экспедиционного корпуса. Противник двигался цепью в полный рост с винтовками наперевес. Блестели обнаженные шашки офицеров. Но как ни страшны были африканцы, их приступ был отбит. Александр Родимцев в том бою контролировал действия республиканских пулеметных расчетов — и сам лежал с винтовкой за бруствером окопа. Потом потянулись боевые будни: работа в частях, штабах и на должности военного советника республиканской армии. Во многом благодаря действиям пулеметчиков А. И. Родимцева, отбивавшим в день по восемь-девять атак мятежников, республиканцам удалось предотвратить попытку франкистов с ходу ворваться в испанскую столицу. Особенно жарко пришлось в ноябре 1936 года. Вот какой случай описывает в своих мемуарах будущий маршал К. А. Мерецков, тоже находившийся в испанских частях в качестве военного советника. «Вот случай на мосту у Мансанареса в Мадриде. Мост этот мы называли “французским”. Марокканцы прорвались к окраине города и на рассвете атаковали. Республиканский пулемет, державший переправу под обстрелом, внезапно отказал. Фашисты уже вбегали на мост и, стреляя на ходу, устремились к нашему берегу. Бойцы дрогнули. Еще несколько секунд, и враг прорвется в город. Под огнем Родимцев бросился к пулемету. Фашисты были уже в нескольких шагах, когда “максим” снова заработал. Вражеские солдаты, срезанные ливнем пуль в упор… откатились прочь». За этот бой Александр Ильич Родимцев был удостоен своей первой боевой награды — ордена Боевого Красного Знамени.
А. И. Родимцев еще не раз появлялся на передовой. Он не только выполнял обязанности штабиста, но порой брал в свои руки управление полком и даже дивизией (и это будучи только лейтенантом РККА!). Он несколько раз водил войска в атаку, как это было, например, при штурме монастыря Серо-де-лос-Анхалес, поздней осенью 1936 года. Тогда Александр Ильич был впереди вместе с командиром полка Э. Листером, которого при наступлении ранило в ногу. А. И. Родимцев под пулями вынес на себе генерала из пекла.
Герой Советского Союза, командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Александр Ильич Родимцев (крайний справа) с подчиненными у карты в штабе. Сталинград, 1942 год
Чрезвычайно ожесточенными оказались зимние бои около деревушки Лас-Росас, в 15 километрах от столицы Испании, когда в отчаянном приступе республиканцам удалось захватить здание телеграфа, где они смогли оборудовать наблюдательный пункт. Но противник неожиданно перешел в контратаку при мощной поддержке авиации и артиллерии. Республиканцы были вынуждены отступить, а А. И. Родимцев с двадцатью бойцами и одним пулеметом остался прикрывать отход. Вскоре их отрезали. Франкисты были уже на первом этаже здания телеграфа. В живых остались только Александр Ильич и его переводчик Марио. Полдня они держали оборону, пока контрудар республиканцев не вызволил их из ловушки. Позже А. И. Родимцев говорил, что бой за телеграф был очень схож с боями в осажденном Сталинграде. Несомненно, испанский опыт помог советскому командиру вести бои в городе на Волге.
Затем последовала операция на реке Хараме. «Я видел Александра Родимцева в Испании на реке Хараме, — вспоминал будущий генерал армии П. И. Батов, — где в тяжелых боях 12-я интернациональная бригада сдерживала натиск мятежников… он под огнем на поле боя ремонтировал пулеметы. Военный человек поймет, какой это был подвиг — держать в боевой готовности пулеметы более чем 20 разных устаревших систем. Испанские товарищи ценили вклад советских добровольцев в борьбу за свободу, против фашизма. Родимцева они считали храбрейшим из храбрых и прозвали его “профессором пулеметного дела республиканской армии”». В марте 1937 года в Испанию прибыл экспедиционный корпус из фашистской Италии, развернувшийся в 100 километрах северо-восточнее Мадрида и сразу перешедший в наступление на Гвадалахарском направлении. Фронт со стороны патриотов здесь держала только одна дивизия, не ожидавшая внезапного наступления противника. Началось отступление, сопровождавшееся полной штабной неразберихой. Тогда командование решило послать А. И. Родимцева на проблемный участок для сбора информации об оперативной обстановке. Всего с двумя офицерами, под бомбежкой, он за сутки объехал фронтовые позиции и представил в штаб нужную информацию и свои соображения, как ликвидировать внезапный прорыв. Срочно были переброшены резервы, и итальянские дивизии удалось остановить.
Энрике Листер позже в книге «Наша война» так сказал о роли А. И. Родимцева в событиях на Иберийском полуострове: «Большую роль на протяжении всей операции сыграл капитан Павлито, советский офицер, который с первых дней обороны Мадрида находился в дивизии и помогал нам во всем. Его любили за сердечность, исключительную выдержку и военные знания, которые он блестяще использовал в боях под Мадридом, на Хараме и особенно в Гвадалахаре. Потом он участвовал в боях в Гарабитас, на юге Тахо, в Брунете. Он всегда находился на наиболее трудных участках фронта, помогая советом и личным примером выходить из многих, казалось бы, безвыходных ситуаций».
Да, немало подвигов совершил А. И. Родимцев в Испании. Но еще об одном из них хотелось бы рассказать особо. О нем вспоминала переводчица Мария Фортус: «Во время одного из боев мы с капитаном Павлито находились на командном пункте бригады. Вдруг командир бригады Энрике Листер увидел: танки, поддерживающие наступление его бойцов, внезапно изменили направление движения и пошли прямиком туда, где, как нам было известно, расположилась сильная артиллерийская засада противника. Что делать? Как предупредить танкистов? Радиосвязи с ними нет… И тут капитан Павлито, не раздумывая, под плотным огнем фашистов бросился наперерез танковой колонне, нагнал переднюю машину, вскочил на броню и начал барабанить в люк… Танкисты были предупреждены и приняли меры, успешно выполнив боевую задачу.
Генерал-майор, Герой Советского Союза А. И. Родимцев в окружении своих бойцов-сибиряков 13-й гвардейской дивизии. Сталинград, 1942 год
Эпизоды Сталинградской битвы
А когда Павлито возвратился на командный пункт, на его шинели оказалось множество пулевых и осколочных отметин». За этот поступок испанцы зауважали А. И. Родимцева еще больше.
Но вот наступил август 1937 года, и Александра Ильича отозвали обратно в Москву. За боевые подвиги ему были присвоены еще один орден Боевого Красного Знамени, а также Звезда Героя (вместе с орденом Ленина). А. И. Родимцев стал 45-м Героем Советского Союза. Но фотография, о которой я рассказываю, интересна не только наградами на груди молодого полковника. Обратите внимание, в петлицах у него блестит знак различия военно-воздушных сил. Дело вот в чем. По возвращении из Испании, А. И. Родимцева зачислили слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе, а в октябре 1940 года предложили пройти обучение на курсах командного и штурманского состава ВВС при Военной академии Н. Е. Жуковского. Так А. И. Родимцев стал десантником. В мае 1941 года его назначили командующим 5-й военно-десантной бригады, размещавшейся в Одесском особом военном округе. Здесь молодой полковник и встретил начало Великой Отечественной войны. Свой боевой путь он начал в июле 1941-го, когда бригаду перебросили под Киев. Сразу была поставлена задача — выбить противника из Голосеевского леса, который раскинулся на окраине украинской столицы. Родимцев решил атаковать ночью, чтобы обеспечить эффект внезапности. Его план полностью удался, и после боя 8 августа немцы были оттеснены на три километра от Киева. После непродолжительного затишья противник, прикрываемый авиацией и артиллерией, перешел в контратаку, которую советским десантникам удалось успешно отразить. Солдаты А. И. Родимцева подпустили фашистов на максимально близкое расстояние, а потом дали мощный залп из противотанковых орудий, отсекая пулеметным огнем пехоту от бронетехники. По приблизительным подсчетам, немцы потеряли до 10 танков и 1 500 солдат.
На протяжении трех недель 5-я десантная бригада не отдыхала от боев, тесня противника. Сам Александр Ильич так вспоминал об этом времени: «Третий воздушно-десантный корпус (в который входила его бригада — прим. авт.) наступал. И когда? В августе сорок первого! Мы прошли с боями 15 километров. Кто участвовал в Отечественной войне, тот никогда не забудет тот трагический месяц и поймет, что значило для той поры идти на запад». Но потом военное счастье отвернулось от десантников: враг был силен, умел и искусен. В сентябре 1941 года 5-я бригада оказалась под Конотопом, на реке Сейм, войдя в состав 40-й армии генерала К. П. Подласа. Здесь им предстояло встретить танки Г. В. Гудериана. Бой продолжался три дня. Погибла большая часть батальонов А. И. Родимцева; только после этого немцы смогли прорваться к Конотопу. 15 сентября кольцо вокруг советского Юго-Западного фронта замкнулось. Надо было прорываться на восток. В бригаде к этому времени осталось всего лишь 700 человек. В прорыве участвовала не только 5-я десантная бригада, но и другие, входившие в воздушно-десантный корпус. Двигаться пришлось по немецким тылам при свете дня. «Это был невероятный поход по тылам противника, — пишет сын Александра Ильича, И. А. Родимцев, — вряд ли имевший в ходе войны сравнимые с ним примеры, с учетом количества войск, передвигавшихся днем по открытой местности на глазах у противника! Корпус выглядел словно бы продолжением “Железного потока”, описанного Серафимовичем. Дерзкий маневр оказался совершенно неожиданным для врага». В результате десантники вышли к станции Бурынь, где проходила линия фронта, нанесли удар с тыла по немецким частям и соединились со своими соотечественниками. Позже член военного совета 40-й армии генерал И. С. Грушецкий скажет: «О подвигах десантников ходили легенды, эти мужественные люди с их командирами казались былинными богатырями. 5-й воздушно-десантной бригаде в первый год войны пришлось многое испытать: наступать под Киевом, отступать и, самое страшное, быть в окружении. А. И. Родимцев всегда принимал единственно правильное решение, и оно было смелым, новаторским, мужественным…»
Бригадный генерал А. И. Родимцев, командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Осень 1942 года
20 ноября 1941 года десантный корпус был переформирован в 87-ю стрелковую дивизию, командовать которой поставили Александра Ильича. Вскоре, 19 января 1942 года, за проявленное мужество и героизм в боях ее преобразовали в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которой будет суждено сыграть судьбоносную роль в обороне Сталинграда. Однако пока до города на Волге было еще далеко. Весной 1942-го гвардейцев отправили воевать под Харьков. Развить наступление на этот город нашим войскам не удалось. Они снова оказались в «котле». Весь июль 13-я гвардейская отступала, пока не оказалась в излучине Дона. На этом трудном пути были моменты, когда командиру дивизии приходилось самому брать в руки автомат.
Только в конце июля формирование А. И. Родимцева вывели в тыл, в село Николаевское на левом берегу Волги, для пополнения. Но долго отдыхать гвардейцам не пришлось, противник уже вышел к великой русской реке, в августе начались ожесточенные бои в Сталинграде. 62-й армии генерала В. И. Чуйкова, оборонявшей город, как воздух нужны были подкрепления. И 13-ю дивизию было решено переправить на левый берег Волги. На второй фотографии Александр Ильич предстает уже со звездами бригадного генерала. А ему всего 37 лет! Приказ о назначении подписали 25 мая 1942 года. На этом же снимке видно, что у молодого командующего уже три ордена Красного Знамени. Один из них добавился за бои под Киевом. Но, конечно, не о наградах и звездах думал тогда Александр Ильич, главное для него было остановить 6-ю армию Фридриха Паулюса, отчаянно теснящую наших солдат — 10-ю дивизию НКВД и отряды народного ополчения — к волжской воде. Казалось, у сталинградских защитников не осталось никаких шансов: против них действовали семь дивизий и 500 танков при поддержке 1 400 орудий. В воздухе постоянно висели вражеские пикировщики.
Командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Александр Ильич Родимцев у входа в блиндаж в Сталинграде. 1942 год
Дивизия А. И. Родимцева форсировала Волгу в ночь с 14 на 15 сентября 1942 года и тут же вступила в рукопашный бой. Уже днем был отбит городской железнодорожный вокзал, четыре раза переходивший из рук в руки. «Направление главного удара, как с нашей стороны, так и со стороны противника, — вспоминал Александр Ильич, — менялось иногда по нескольку раз в день. Так же часто переходили из рук в руки улицы и отдельные дома. Вся глубина боевых порядков нашей дивизии простреливалась не только ружейным и пулеметным огнем, но и огнем из автоматов. Нередко передний край проходил через коридор, квартиру, лестничную клетку. Случалось, когда наших бойцов отделяли от врага лишь стена или потолок. Работники штабов временами затруднялись наносить на карту передний край: так часто он передвигался то в ту, то в другую сторону». 13-я гвардейская дивизия удерживала плацдарм в самом центре города — от Мамаева кургана (высоты 102,0) до реки Царицы. Глубина нашей обороны не превышала 250 метров, а штаб А. И. Родимцева располагался всего в 100 метрах от переднего края.
Особенно тяжелыми в середине сентября были бои за Мамаев курган. По словам Александра Ильича, «Курган называли красным — за преобладавший в те дни цвет его скатов после рукопашных схваток; железным за то, что его поверхность на полуметровую глубину была начинена стальными и чугунными осколками снарядов и мин, сделанных из руды Урала и Рура; мертвым — потому, что в нем нашли себе могилу тысячи человек, что его почва не сможет воспроизвести на свет даже чахлой травы-сорняка. Здесь Гитлер потерял солдат и офицеров больше, чем Наполеон на Бородинском поле».
Командир 13-й гвардейской дивизии, Герой Советского Союза, генерал-майор Александр Ильич Родимцев возле штабного блиндажа. Сталинград, сентябрь 1942 года
В конце концов, гвардейцы высоту отбили, несмотря на большие потери, и удерживали ее до 2 октября. Теперь немцы были лишены идеального наблюдательного пункта для корректировки артиллерийского и минометного огня по городу, но особенно по переправе через Волгу, что значительно облегчило доставку грузов в осажденный город с левого берега. Однако, какими бы тяжелыми ни были бои за высоту 102,0, А. И. Родимцев считал, что это еще не пиковый момент схватки. Критический период наступил 22 сентября чуть южнее. «Бой, развернувшийся ранним утром 22 сентября, — писал Александр Ильич, — на участке дивизии, по напряженности и потерям превзошел все предыдущие бои, которые пришлось вести гвардейцам в городе. В огне и дыму, под непрерывным обстрелом пулеметов, артиллерии, танков, под бомбовыми ударами гвардейцы бились насмерть, отстаивая каждую улицу, каждый дом, каждую квартиру. Повсюду то и дело вспыхивали яростные рукопашные схватки. Это поистине был ад. Я побывал не в одном сражении, но в такой схватке мне довелось участвовать впервые. В этом бою, который даже ветеранов поразил своей ожесточенностью, гвардейцы проявляли чудеса выдержки и героизма. Сознавая, что нужно отстоять Сталинград, во что бы то ни стало, полные непреклонной решимости погибнуть, но не отступить, они намертво вросли в сталинградскую землю… Главный удар фашисты нацелили на стык двух полков — И. П. Елина и Д. И. Панихина, чтобы прорваться к Волге, разрезать нашу дивизию и уничтожить ее по частям. С наибольшей силой враг обрушился на полк Д. И. Панихина (который держал оборону в самом центре города — прим. авт.). В течение нескольких часов пехота с танками при поддержке авиации и артиллерии пятнадцать раз атаковала линию обороны полка. Однако каждая атака захлебывалась, противник терял сотни офицеров и солдат убитыми. Но таяли и ряды гвардейцев. И вот пришел такой момент, когда на одном из участков обороны погибли почти все бойцы и командиры. Пятнадцать вражеских танков и около двухсот автоматчиков прорвались в образовавшуюся брешь в районе оврага Долгий и вышли к Волге. Почти одновременно фашистская пехота и танки добились успеха на левом фланге полка в районе площади 9 Января. Момент был критический. Возникла реальная угроза окружения полка и разобщения сил дивизии. Обстановка значительно осложнялась тем, что в результате прорыва врага окруженным оказался командный пункт полка. Охранявшие его бойцы, а также все работники штаба во главе с Д. И. Панихиным вступили в схватку с фашистами. Надо было немедленно принимать решение. На помощь полку были брошены резервы, находившиеся в моем распоряжении. К оврагу Долгий стремительно двинулись сводный батальон и рота автоматчиков. Против фашистов, прорвавшихся на площадь 9 Января, был направлен 3-й батальон полка С. С. Долгова… Гитлеровцы не выдержали натиска и отступили. Прорыв был ликвидирован, снята блокада командного пункта, положение в этом районе значительно улучшилось». В тот день части 13-й дивизии отразили двенадцать танковых атак. Впоследствии не раз говорили о том, что негероев в Сталинграде не было. Но в дивизии А. И. Родимцева встречались случаи такого самопожертвования, о которых не сказать просто нельзя. Мы должны помнить подвиг младшего лейтенанта Александра Орленка, командира пулеметной роты, который, когда кончились патроны, с ранением в лицо, собирал последние боеприпасы по окопам погибших бронебойщиков, чтобы отразить танковую атаку. Советскому младшему офицеру удалось найти два патрона для противотанкового ружья, и, оставшись один на один с атакующими Т-IV, он сумел поразить два танка противника. Или подвиг рядового Алексея Малько, раненного в руки, противостоящего танкам противника. Вокруг не осталось никого живого. Малько, превозмогая боль, поднялся на бруствер окопа и, выдернув зубами чеку, бросил под гусеницы надвигавшейся машине связку гранат. Танк противника завертелся на месте. Еще бросок — загорелась вторая машина. Оставалась последняя связка, но советский боец не успел до нее дотянуться: очередь из пулемета оборвала его жизнь… В это время на другом участке боя рядовой артиллерист Леонид Любавин, оставшись один у орудия, стал и командиром, и подносчиком снарядов в одном лице. Раненный в ноги, обескровленный, он уже не имел сил нагибаться над панорамой прицела. Наводя орудие через ствол, подпуская противника на 15 метров, он сумел подбить несколько вражеских машин и не дал прорваться врагу во фланг батальона, оборонявшегося севернее. Вечером Любавина смогли вынести с поля боя и отправить на левый берег. Все это были гвардейцы А. И. Родимцева. Потом военные историки подсчитают, что немцы в сталинградских боях израсходовали по сто штук снарядов, бомб и мин на каждый метр фронта.
В октябре 1942 года противник сменил тактику. Теперь немцы старались не атаковать большими массами войск, а опираться на штурмовые группы, применение которых было опробовано в годы еще Первой мировой войны. Советские солдаты тоже стали действовать небольшими мобильными подразделениями. Схватки велись буквально за каждый дом. Бои не затихали ни днем, ни ночью. «Ночной бой в здании — самый тяжелый бой, — вспоминал А. И. Родимцев. — Мне он знаком по боям в Университетском городке в Мадриде. Здесь нет понятия — передний край, фронт, тыл, флаги. Противник здесь может быть всюду — этажом выше, ниже, вокруг. Здесь, как нигде, в тесном единении уживается рукопашная схватка с огнем. Чутье, находчивость, смелость, скорее дерзость, решают исход боя. Шорох? Чье-то дыхание в кромешном мраке? Кто там? Свой? Чужой? Как узнать? Окликнуть? А вдруг в ответ раздастся очередь из автомата? Самому стрелять? А может, там свой? Что под ногами? Скользящие осколки стекла? Разломанные стулья? Веревки? Провода? Труп? А может, притаившийся враг? Решай быстро! Быть может, на решение отпущено вот это мгновение, быть может, десятая доля секунды отделяет от бесшумного броска чужой гранаты или удара ножом…»
Сталинградская мельница, пункт обороны 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Родимцева. Во время ожесточенных и кровопролитных боев осенью 1942 года с нее отлично просматривались центральная и северная части Сталинграда, поэтому для атакующей немецкой армии и обороняющихся советских войск это здание считалось стратегическим объектом, заняв которое хотя бы на несколько часов, та или иная сторона получала преимущество перед противником. Сталинград, лето 1943 года
А. И. Родимцев тренировал своих солдат, обучая их рукопашному бою и бою в городе, когда еще дивизия стояла в резерве. Теперь это очень пригодилось, как пригодился самому Александру Ильичу опыт десантника и опыт военных действий в Испании. В воспоминаниях 37-летнего бригадного генерала часто можно встретить описание боевой обстановки не от лица командующего, а от лица солдата. Наверное, Александр Ильич имел на это право: он постоянно появлялся в самых жарких точках боевых действий. «Да, он был бесстрашен и храбр, — сказал о своем командире дивизионный комиссар М. М. Вавилов, — на редкость хладнокровен в минуты смертельной опасности. Все это так. Но Александр Ильич обладал чертой характера, без которой не может быть истинного военачальника: он был душевно отзывчивым, щедрым к своим подчиненным. В дивизии генерал Родимцев не только хорошо знал многих командиров и бойцов. Важно другое: он знал, кто на что способен. Знал — и смело поручал необходимое задание. Характер командира стал характером тринадцатой гвардейской». Ночью генерал пробирался в здания, превращенные нашими бойцами в укрепленные пункты. Как, например, в знаменитый «Дом Павлова». Да, герой Сталинградской битвы Яков Федотович Павлов был из 42-го полка 13-й стрелковой дивизии. Про беспримерную 58-дневную защиту этого дома написаны сотни страниц. Он, бесспорно, стал символом всей 140-дневной битвы в Сталинграде. Сам Яков Федотович так говорил о своем командире: «Александр Ильич Родимцев находился всегда с нами в боевых порядках. Он ободрял уставших, выдвигал способных, награждал отличившихся. Железная воля, высокое боевое мастерство, мужество, отвага в бою, отеческая забота о солдате — все это создало ему громадный авторитет. Каждый солдат и офицер, не колеблясь, шел за своим комдивом». Наверное, прав был маршал Г. К. Жуков, написавший, что если бы не гвардейская дивизия А. И. Родимцева, неизвестно, чем бы кончилось противостояние на Волге. Сам генерал-майор об этой битве сказал так: «Пройти Сталинград — это как второй раз родиться». Вдумайтесь в следующие цифры: в 1940 году немецкие части за 36 дней нанесли поражение англичанам и французам и без боя вошли в Париж. За 28 дней была покорена Польша. Но за два месяца германским силам не удалось сломить сопротивление горстки бойцов, прижатых к волжскому берегу.
Александр Ильич Родимцев при всех регалиях. Февраль 1949 года
19 ноября 1942 года войска РККА севернее и южнее Сталинграда перешли в наступление, окончившееся окружением и пленением 6-й немецкой армии. Операция была завершена 2 февраля 1943 года. Но пока шли бои в приволжских степях, бойцы 13-й дивизии продолжали сковывать силы противника в городе. Легче им стало только 26 января 1943 года, когда с севера на подмогу прорвались части Донского фронта. Покидая освобожденный город, гвардейцы 13-й оставили на каменной стене, выходящей на берег Волги, надпись, которая сохранилась и доныне: «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева. Выстояв, мы победили смерть». Из десяти тысяч первоначального состава дивизии в живых осталось менее половины…
Интересно, что популярность комдива в войсках не всем нравилась в штабах фронтов. Наверное, только этим можно объяснить, почему Александр Ильич за Сталинградскую битву был удостоен лишь ордена Красной Звезды. Сперва его хотели представить к ордену Суворова, но потом передумали… И только задним числом присвоили орден Кутузова второй степени. Кому-то стало совестно…
Весной 1943 года А. И. Родимцев получил новое назначение.
Он стал командиром 32-го гвардейского стрелкового корпуса, в состав которого вошла и 13-я стрелковая дивизия. В этом качестве, внутри 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова, Александр Ильич принял участие в битве на Курской дуге летом того же года. Корпус А. И. Родимцева воевал на южном фасе Курского выступа, обороняясь под Прохоровкой и не допустив танкового прорыва врага с западного направления. Потом было победоносное наступление на Белгород и Харьков, форсирование Днепра и освобождение Украины.
Генерал-лейтенант А. И. Родимцев, командир 11-го гвардейского корпуса, весна 1947 года
В январе 1944 года А. И. Родимцеву присвоили звание генерал-лейтенанта. Именно в этом звании он изображен на фотографии.
На его груди уже две «Золотые Звезды» Героя. Вторую Александр Ильич получил за форсирование Одера в начале 1945 года. В его наградном листе говорится: «В ночь с 24 на 25 января 1945 года благодаря мужеству, умелому руководству и личной храбрости Родимцева, находящегося в боевых порядках на опасных участках фронта, соединения корпуса, которым командует Родимцев, форсировали Одер в районе Линден и решительными действиями уничтожили противостоящего противника… За форсирование реки Одер, образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом личную храбрость и геройство, Родимцев представляется к высшей степени отличия». 24 апреля 32-й корпус вышел к реке Эльбе в районе Торгау, где на следующий день состоялась встреча войск союзников по антигитлеровской коалиции. Однако День Победы для формирований А. И. Родимцева наступил не 9 мая, а на четыре дня позже — тринадцатого. Именно до этого числа продолжались бои за Прагу, которую освобождали гвардейцы. Именно за Пражскую операцию комкор был награжден одним самых почетных чешских орденов — орденом Белого Льва, который хорошо виден на его груди на фотографии.
Герой Советского Союза, полковник Александр Ильич Родимцев в штабе. Июнь 1940 года
1. Могила дважды Героя Советского Союза Александра Родимцева. Памятник на Новодевичьем кладбище
2. Бронзовый бюст А. И. Родимцева в Шарлыке
После Великой Отечественной войны Александр Ильич выполнял свой долг перед Родиной на разных должностях, был заместителем командующего нескольких крупных военных формирований. В конце 1940-х с ним случился любопытный эпизод. Началась новая волна арестов среди высших армейских офицеров. Пришли и за Александром Ильичом. Но он не дался, начал стрелять. В результате его оставили в покое. В более спокойный период, когда страной уже правил Н. С. Хрущев, Родимцев служил военным советником в Албании, потом командовал 1-й армией Киевского военного округа. В 1961 году ему присвоили звание генерал-полковника. А через пять лет перевели в Москву в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны. Последняя должность была очень почетной, но Александр Ильич тяготился ею, тосковал по «гарнизонной службе», все больше уходил в прошлое, писал многочисленные воспоминания, отличающиеся очень хорошим литературным слогом. Скончался Александр Ильич 13 апреля 1977 года. По нашей стране поставлено немало памятников прославленному генералу: есть они и в Москве, и в Оренбурге, и в Шарлыке. Но, наверное, главный памятник Александру Ильичу хранит волжская набережная с надписью: «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева. Выстояв, мы победили смерть».
текст: П. Котов фото: waralbum.ru
Загрузка...
