21 мая в далеком 1937 году, ошеломив весь мир, четверо смелых: Папанин, Кренкель, Фёдоров и Ширшов — высадились на лед в районе Северного полюса. Продолжая восхищать планету, они провели на льдине долгие 274 дня и запустили работу первой полярной научно-исследовательской станции СП-1. Событие, сравнимое с выходом в открытый космос, навсегда останется в нашей памяти, в наших сердцах и в истории нашей страны. А сегодня мы говорим об итогах десятой Большой Арктической экспедиции московских школьников под руководством российского путешественника Матвея Шпаро.
Совсем недавно завершилась десятая юбилейная экспедиция московских школьников на Северный полюс. Понимаю, что даже с вашим опытом полярных путешествий это в привычку войти не может, это каждый раз заново. А что можно считать главным результатом десятой экспедиции?
Самое важное — в нашей огромной стране стало на 14 полярников больше! 14 ребят из разных московских школ оказались в Центральной Арктике. Семеро из них изучали Арктику на станции «Барнео», другие семь человек — это отряд «Полюс» — вместе со мной прошли 100 километров до вершины планеты. Итак, самое первое и главное — это 14 новых полярников!
А что ребятам из отряда исследователей удалось обнаружить — есть какой-то прикладной результат, о котором уже можно говорить?
Прежде всего это относится к отряду «Барнео», ребята в течение семи дней проводили исследования на одноименной станции, и им удалось поднять с глубины 20 метров очень редкого моллюска, в этих местах его вообще найти чрезвычайно сложно. Фактически нашим ребятам удалось сделать то, что никак не получалось у многих международных экспедиций.
Я слышала, название этого редкого моллюска — гребневик? Верно?
Зовут его гребневик, все правильно! Но сейчас в Центре морских исследований МГУ продолжается тщательный анализ тех данных, которые ребята собрали в Центральной Арктике на станции «Барнео». Ведь одно дело собрать материал и совсем другое — проанализировать и получить научный результат. Центральная Арктика — это сбор данных. Окончательный научный анализ на современном оборудовании будет происходить в Москве.
Каких опасностей ребятам благополучно удалось избежать? По большому секрету мне рассказали, что они очень хотели увидеть белого медведя.
Вот вы знаете, уже 81 год, как Папанин высадился на Северном полюсе, а сама история изучения Арктики еще более долгая и богатая — насчитывает больше 200–300 лет. Но по-прежнему Арктика остается особым местом: всё, что происходило с путешественниками и 100, и 200 лет назад, может произойти и сейчас. Никаких глобальных изменений лично я в Арктике не вижу — пурги как были, так и есть, медведи как бегали, так и бегают, торосы как появлялись, так и появляются. Неважно даже, идешь ты тысячу километров от земли к Северному полюсу или сто километров — у тебя всё равно большая вероятность встретить эти сложности. Торосы мы с ребятами видели, полыньи видели. Мы видели, как движется лед, преодолевали открытую воду. Медведя, вот, правда, не видели, а детям очень хотелось. Но, к сожалению или к счастью, не увидели в этот раз!
И тем не менее — из всего перечисленного какой самый необычный опыт у ребят случился за эти семь дней, может быть, удивительный даже для вас?
Думаю, что самый большой опыт, который они приобрели, — это общение с Арктикой. Арктика — холодная, безжизненная, но, с другой стороны, это что-то такое особенное! Говорят же: «Люди заболели Арктикой». Как раз тот самый случай — ребята пропустили Арктику через себя, и я уверен, что кто-то из них вернется, кто-то захочет связать дальнейшую жизнь и работу с Севером. Вот самое важное. Знаете, все эти истории — большой торос, полынья — это техника, это не очень интересно. Гораздо важнее, какое духовное и душевное развитие приобрели ребята в течение этих семи дней — а оно колоссальное!
По-прежнему Арктика остается особым местом: всё, что происходило с путешественниками и 100, и 200 лет назад, может произойти и сейчас
Кроме спортивных, туристических, приключенческих составляющих в этот раз появилась еще одна, очень важная и, на мой взгляд, основополагающая: образовательная. Расскажите об этом, пожалуйста!
Это десятая экспедиция, до этого была всё-таки больше федеральная история, а в этот раз — стопроцентно московский проект. Я, как директор московского учреждения в системе образования, и мои коллеги поставили перед собой изначально цель — сделать в Центральной Арктике образовательное пространство, которое соединится с образовательным пространством московских школ. Для этого были проведены онлайн-диктанты, в которых приняло участие порядка десяти тысяч московских школьников. Около 90 школ столицы провели у себя открытые занятия и специальные уроки. Нам вообще удалось вовлечь в проект очень большое количество ребят.
Ребята защищали собственные проекты и исследовательские работы, которые потом смогли реализовать на Севере и продолжить исследования, верно?
Да, с одной стороны, они могли реализовать их там, а с другой стороны, благодаря защите этих проектов мы как раз и сформировали тот самый научный отряд под названием «Барнео», который в течение семи дней изучал Центральную Арктику. Ведь очень важно было как в отряд «Барнео», так и в отряд «Полюс» найти и отобрать этих юных путешественников, юных исследователей!
Отряд «Барнео», команда исследователей, — что ребята делали на Севере?
Во-первых, этим отрядом руководил абсолютно замечательный парень Иван Смирнов.
Учитель года Москвы – 2017!
Да, с точки зрения моих «человеческих приобретений» Иван — самое знаковое событие за весь этот год. Он разработал очень хорошую научную программу: исследования магнитного поля, планктона, льда — его структуры, состояния, солености-несолености. Наблюдения за изменениями атмосферы, погоды и климата. Самое главное — все исследования были очень разноплановые. И те данные, которые мы собрали и обработали, будут представлены на ближайшем Московском международном форуме «Москва — город образования», который пройдет в столице в конце августа — начале сентября.
Мы знаем, что Москва сегодня — уникальное историческое, культурное, архитектурное образовательное пространство. Получается, что и Арктика сейчас постепенно становится таким же открытым образовательным пространством?
Абсолютно верно! Конечно, туда не каждый может попасть, но каждый может прикоснуться к этому — благодаря технологиям, благодаря ребятам из двух отрядов, благодаря всем тем усилиям, которые разные учреждения приложили для того, чтобы это всё осуществилось.
Тема отбора людей в команду — вы частично уже упоминали этот вопрос. Мне всегда было интересно, что здесь для вас является главным, конечно, кроме физических данных и состояния здоровья? Есть какие-то показатели или черты характера, когда вы понимаете: с этим человеком совершенно точно можно хоть на Северный полюс, хоть в разведку?
Если мы говорим о наших ребятах из двух отрядов: «Полюс» и «Барнео» — то они проходили массу тестов, исследований, бесед с психологами, физиологами, спортивными тренерами. Но мне всегда казалось, что очень важное качество — это желание человека и возможность отказаться от того комфорта, который его окружает в обычной жизни. Потому что всё остальное — как разжигать примус, как ставить палатку, как идти на лыжах — это техника или технология, которой можно научить и которая может появиться. Но если у тебя нет огромного, безграничного желания оказаться на вершине планеты, оказаться в таком месте, куда ты вряд ли еще раз попадешь, то ты, скорее всего, не подходишь.
То есть это какая-то особенность характера, жажда вечного поиска?
Уверен, что любую черту характера можно развить! Можно развить желание открывать что-то новое, исследовать. Кстати, точно так же можно развить и негативную черту — лень, например. И тогда человеку вообще ничего не будет хотеться, ему ничего не будет интересно в этом мире. Наша общая задача как раз в том и состоит — сделать так, чтобы у школьника, у подростка появилось большое внутреннее стремление к развитию. И сейчас столько инструментов для этого — мне кажется, у нас хорошо получается!
Я думаю, Север лени органически не терпит?
Да, конечно! Но я говорю о том, что у нас сейчас масса возможностей, чтобы у детей появлялся серьезный жизненный интерес. Посмотрите: медицинские классы, инженерные классы, академические, Курчатовский проект, многочисленные конкурсы и олимпиады — именно это и не дает ребенку скучать. Вот здесь как раз у детей и появляется вкус к жизни, к открытиям, к исследованиям — это всё на самом деле просто необходимо!
Медицинские, Инженерные, Академические классы, Курчатовский проект, олимпиады и конкурсы — именно это и не дает ребенку скучать
За всё время таких молодежных экспедиций, то есть за 10 лет, на Северном полюсе, у земной оси, побывали 63 юных путешественника из Москвы и регионов РФ. 10 лет — хороший срок, когда можно сравнивать и делать выводы. 15-летний подросток сейчас и 10 лет назад — это разные люди? Или ребята такие же, как раньше, — со своими мыслями, юношеским максимализмом, сомнениями, поиском себя?
Думаю, что подростки и 20, и 30 лет назад — все одинаковые. Знаете, неправильно говорить, что раньше было сложнее или труднее жить или, предположим, раньше было легче жить. На самом деле каждое время определяет свои сложности, но человек остается одним и тем же — всегда чему-то сопротивляется, всегда с чем-то борется, всегда находится в каком-то движении. Предположим, в послевоенные времена еды у него было меньше, сейчас у него другие проблемы, но трудности — это у человека всегда. Он постоянно находится в состоянии борьбы.
А вам легко удается найти общий язык с современными подростками? Если да, расскажите, пожалуйста, как.
Вот мне кажется, что я легко это делаю. Наверное, это мой секрет — я делаю для подростков именно то, что мне было бы интересно, будь я пятнадцатилетним пацаном. Вот я совершенно точно помню, что мне в пятнадцать лет было очень интересно пройти сто километров на лыжах к Северному полюсу. И поэтому я создаю этот проект, и появляются рядом ребята, которым это тоже интересно. И когда ты находишься в одной компании с единомышленниками и ребята видят, что ты не на каком-то пьедестале, а идешь вместе с ними, утром встаешь, готовишь кашу, тебе так же холодно, у тебя так же мерзнут руки…
«Это наш директор, он с нами ходил!»
Все в равных условиях?
Да! И вот тогда они начинают тебя воспринимать не просто как руководителя, а как равного себе, а это очень важно. Это как раз и есть самое главное, что дает путешествие, без разницы — Северный полюс, Карелия, Краснодарский край, горы, сплавы по рекам. Знаете, у меня есть знакомые директора школ, которые путешествуют с детьми по Карелии или по Краснодарскому краю. Так вот — принципиально другое отношение к этому директору внутри школы. Я иду с ним по школьным коридорам и слышу — сзади нас ученики говорят: «Это наш директор, он с нами ходил!» Это самый настоящий играющий тренер, который умудряется получить поддержку от своих школьников на принципиально другом уровне. Я думаю, что это очень важно.
Это человек, на которого хочется равняться, которому хочется подражать, у которого действительно есть чему учиться. Наверное, это и есть качества настоящего учителя?
Конечно!
Скажите, а вы следите за тем, как дальше складываются жизни и судьбы ребят, которые побывали с вами в экспедициях? Участникам первых путешествий сейчас около 26 лет. Вы общаетесь, сотрудничаете? Мне кажется, это дружба на всю жизнь, такое северное братство?
Это то братство, которое не требует ежедневного подтверждения. Нельзя сказать, что мы близкие друзья, что мы постоянно поздравляем друг друга с днем рождения, например, но при этом обязательно раз в год двое, трое, пятеро ребят обязательно звонят и рассказывают, что у них происходит, есть ли проблемы какие-то, что удалось сделать. Вот на таком уровне это происходит! Тех, кто хочет поделиться, слушаешь, за них радуешься. Например, я знаю, что ребята начали работать в мордовском детском доме, еще один парень, участник второй экспедиции, работает в МЧС, спасает людей на пожарах. Не про всех, конечно, я знаю, уровень загруженности большой, но если ребята хотят со мной чем-то поделиться, они делятся, и я этому очень рад!
А чему учит Арктика? Чему учит Север? Как меняются ребята? Вы замечаете, что семь дней экспедиции изменили чей-то характер, манеру поведения?
Север учит рассудительности. Арктика — она холодная, безбрежная, пустая. В Арктике на самом деле можно встретить того самого белого медведя, но очень редко, а так это настоящая пустыня. И ты семь дней находишься наедине с этой пустыней, а в Арктике всё происходит очень и очень медленно, все процессы заторможены, заморожены. И ты учишься воспринимать всё это — учишься терпеть, учишься ждать, учишься рассчитывать и думать — потрясающе развиваются эти внутренние качества у ребят, и это видно!
Север учит рассудительности
Нужно учиться ждать, терпеть, кругом — снеговая пустыня? Тяжело это для ребят?
Думаю, да! Особенно если говорить о современном поколении — оно ведь привыкло, что в жизни всё происходит очень быстро! А тут они попадают в абсолютно новую для себя ситуацию, для них это стресс, но они с ним справляются. Это опять же одно из новых знаний — как справиться со стрессом. Вот именно там на практике они это знание и получают.
Но хорошо, что в этот момент рядом с ними оказался наставник!
Безусловно! (Смеется).
А получить это знание, похоже, можно только так — через терпение, преодоление себя?..
Знаете, путешествие по Арктике — это высший уровень путешествия. Если мы посмотрим на то, чему вообще учит путешествие, то Арктика учит всему в очень большой степени, «в квадрате», если хотите. Вы постоянно находитесь в состоянии принятия решения: идти налево или направо. Или прямо! Никто за тебя это решение не примет — то ли тебе утром встать и приготовить еду, то ли тебе поспать еще немножко. Но тогда можно пропустить что-то очень важное, и ты выбираешь, конечно же, встать и приготовить еду. Но и это — только твое решение. Вокруг тебя — люди, с которыми ты должен уметь находить общий язык, не всегда всем всё нравится, могут возникать конфликты, и ты учишься эти конфликты сглаживать, решать проблемы взаимоотношений, учишься договариваться. Вот всему этому и учит настоящее арктическое путешествие.
Для ребят это ведь не просто приключение? Что заставляет их соревноваться за место в вашей команде? Почему так тянет именно туда, где неделю они будут вырваны из привычной жизни? Это и есть та самая жажда поиска, приключения, жажда нового знания?
Жажда открытия, исследования — да, конечно! Даже те ребята, которые не были на «Барнео» и не занимались научной работой, всё равно являются настоящими исследователями. Жажда дотронуться до того льда, на котором стоял Папанин. Мы же говорим, что папанинская экспедиция СП-1 сравнима с полетом Гагарина в космос, — считайте, что и ребята к этому космосу прикасаются. А с другой стороны, знаете, для тех, кто живет в северном полушарии, точка «Северный полюс» находится на самом верху нашего шарика. Вот идешь к Северному полюсу, а если кто-то в этот момент восходит на Эверест в районе экватора, то, даже когда он взошел на Эверест, всё равно по отношению к тебе находится где-то там, далеко внизу. Северный полюс — вершина мира, для многих он является знаковым местом, и это остается с ними на всю жизнь.
По образованию вы математик. По призванию — путешественник. Помогает ли как-нибудь прикладная математика во время экспедиции? Учит думать? Минимизировать риски? Вычислять оптимальный вариант? Или Арктика ценит сердце и решения, которые подсказывают чувства, а не разум?
В моем случае это очень удачный симбиоз. Существует некоторая духовная составляющая, которая зовет в Арктику и помогает выдерживать все сложности. С другой стороны, математика позволяет человеческой голове хорошо работать. Математика научила меня оценивать вероятность, риски, просчитывать последовательность событий. Это как игра в шахматы — ты делаешь ход не просто так, а рассчитываешь, что может сделать в ответ природа, как она себя поведет. И ты просчитываешь несколько ходов. Но это с одной стороны. А с другой — есть уже просто банальные прикладные истории, когда идешь на лыжах к Северному полюсу и у тебя существует некий дрейф, который тебя относит, сносит в сторону. Иногда этот дрейф встречный, иногда тебя несет под углом к Северному полюсу — вот тогда ты должен на самом деле подключать математику, высчитывать, как я это называю, «угол атаки», который нужно взять, чтобы максимально использовать этот дрейф. Учитывается еще и ночной дрейф — много всего!
А это уже математика чистой воды.
Абсолютно точно!
В одном из интервью вы как-то сказали, что каждую весну вас тянет в Арктику. Не представляю вас в «мирной» московской жизни — если только не подготовка к следующему путешествию! Другими словами, каковы планы на будущее?
Огромное количество московских школьников любит путешествовать, они любят бывать на Камчатке, на озере Байкал, в Карелии, в Краснодаре — экспедиции, походы, встречи. Через нашу Лабораторию путешествий проходит большое количество ребят, абсолютно разных — и сложных подростков, и с ограничениями по здоровью. Мы разрабатываем программы, мероприятия, встречи. Это и есть моя основная работа — чтобы ребята смогли попутешествовать и чтобы эти путешествия для них оказались максимально полезными и безопасными.
Наш разговор, к огромному сожалению, подходит к концу. К сожалению, потому что о путешествиях, об Арктике можно говорить бесконечно! Думаю, что самый главный итог нашего разговора — понимание, как важно современным мальчишкам-девчонкам иметь мечту. Особенно в нашей гиперприкладной и суперматериальной действительности. Мечту настоящую, почти невыполнимую! Спасибо, что поддерживаете эту мечту и помогаете ее исполнить!
Спасибо вам!
беседовала Е. Рипс фото: Н. Арефьева
Загрузка...
